Чайная книга - Страница 30

Луиза Хартли поднялась в воздух и медленно проплыла мимо расступившихся санитаров, через холл, мимо окошка регистратуры и дежурного на дверях. Она парила невысоко, но этого было достаточно, чтобы прохожие в удивлении разинули рты, а дети кричали и показывали пальцем. Ее никто не догонял, ее никто не останавливал.

Луиза обогнула газетный киоск и впорхнула в открытую дверь подошедшего трамвая. Когда вагон тронулся, Луиза Хартли все еще парила под потолком, прижимая к себе больничную подушку.

Журналистское расследование зашло в тупик почти сразу же. Луизу Хартли больше никто в городе не видел и маршрут трамвая никто не отследил. Но, по известным причинам, никто в розыск не подавал.

Очевидцы сходятся лишь в одном: трамвай был зеленого цвета.

Когда поезд тронулся, тетушка Луиза уже оправилась от потрясения и даже находила ситуацию весьма забавной. Она поставила сумку на полку рядом с собой и наклонилась через столик, чтобы помахать рукой провожающим.

Алан улыбался и что-то говорил, активно жестикулируя, Мэри Лу утирала глаза желтым платочком, а Чарли долго бежал за вагоном, подпрыгивая и прикладывая ладошку к стеклу.

Луиза могла поклясться, что видела на перроне Молли. Та стояла у колонны и махала вслед уходящему поезду.

Тетушка Луиза оглядела попутчиков, отметила стоящие на столике цветные чашки, поставила рядом свою зеленую и осталась довольна.

— Ну, скоро три часа, — сказала она. — Давайте знакомиться и будем пить чай!

...

Ромашковый чай

Ромашковый чай обладает расслабляющим и успокоительным действием, прекрасно освежает, может помочь в случае расстройства желудка или отравления.

Заваривать ромашку следует из расчета одна чайная ложка сухих цветов ромашки на стакан воды.

Вскипятить отфильтрованную воду и немного остудить ее: вода для заварки должна быть горячей, но не крутым кипятком. Затем залить цветы ромашки, накрыть чайник толстым полотенцем и дать напитку настояться 10–15 минут.

Ромашковый чай можно пить с медом. Отлично дополнит аромат чая добавка из корицы или кусочков сушеного яблока.

Кое-что о Рут

— Пошла вон! — говорит мне мама.

Она исчерпала все аргументы и уже перестала плакать.

— Когда осознаешь свою вину, Рут, тогда придешь и извинишься! — говорит она.

У мамы плохое настроение. Так иногда бывает. Ей надо выговориться, и она всегда найдет повод. И лучше было сразу извиниться, даже если непонятно за что. Я не люблю, когда мама так волнуется.

Сейчас я немного покачаюсь на качелях, потом поброжу вокруг детской площадки. Может быть, схожу к соседке Марии, если она уже дома. У нее кошка.

Потом будет как обычно. Мама придет, скажет, что нечего по чужим кухням побираться, что скоро вернется отец, что она устала, а я неблагодарная…

Когда мама ругается со мной, она любит, чтобы я молчала и слушала. Тогда получается не скандал, а воспитание. А еще лучше, если я буду соглашаться и кивать головой. Тогда получается полезное воспитание.

А если я огрызаюсь или оправдываюсь, мама не любит. Я, мол, еще не доросла до своего мнения, я не ценю ее заботу, я мало ей помогаю, я не знаю, что такое «растить двух детей», я думаю только о себе, я такая же, как мой отец… и все в таком духе.

Когда мама ругается с отцом, она любит, чтобы он отвечал на ее реплики. Тогда получается «конструктивное» выяснение отношений. А если отец молчит, то получается просто как будто истерика. А мама не считает себя истеричкой. Она считает себя здравомыслящей женщиной, которая умеет найти истину в споре.

Мама очень злится, когда отец ругается небрежно, когда не старается. Это как будто предательство. Она ведь тратит столько эмоций, столько сил и таланта на подбор аргументов, на поиск примеров. А отец отлынивает, саботирует выяснение отношений. Его, мол, не интересует, что она чувствует, ему всегда было плевать на ее точку зрения, он никогда не может выслушать ее до конца, он не занимается детьми… и все в таком духе.

Они очень редко теперь ругаются. Мама почти сразу начинает плакать. А отцу даже облегчение какое-то.

Когда мама ругается с бабушкой, она всегда говорит одно и то же.

— Видишь, до чего довели твои вечные попустительства! — говорит она. — Внучку разбаловала, зятя разбаловала, а мне теперь все это разгребать! И к чему привело твое хваленое всепрощение? Меня никто тут не слушает, никто не хочет меня понимать! Слава богу, характер мне достался не твой, а отцовский. А то так и ездили бы на моем горбу! И чего ты добилась своей дипломатией? Для всех добренькой не будешь…

И если бы бабушка была жива, она, наверное, как обычно, ушла бы на кухню и тихонько плакала бы у плиты, заваривая маме чай с облепихой. Но бабушки нет уже больше года. А у мамы больше нет аргументов. И нет больше облепихового варенья.

Мама не умеет заваривать правильный чай. Особенно когда волнуется.

Я не люблю, когда мама волнуется.

Я иногда думаю, что это не мои настоящие родители. Я все пытаюсь обнаружить непохожесть в наших лицах, какие-то знаки, какие-то подтверждения своим догадкам.

Но соседка Мария говорит, что это ерунда, что многие дети носятся с такими фантазиями, когда в семье отношения начинают портиться.

Еще Мария говорит, что отношения в семье портятся, когда наступает время испытаний.

Иногда мне снится время испытаний.

Оно похоже на море. Вода подходит к самым окнам, и меня охватывает паника: я не умею плавать.