Чайная книга - Страница 79

— Нехило загнул. Может, и впрямь бешеная?

— Вспомни, что говорила Анге! Сам ты бешеный. — Маринке стало обидно за неведомого пса.

За домиком повара девушка обнаружила сооружение, похожее на собачью будку, но с отверстием в крыше. Со стены будки свисал бронзовый колокольчик, позеленевший от времени.

— Это от прежнего владельца осталось, — сообщил повар. — Чудной был мужик. Сгинул невесть где.

— Чудной?

— Полоумный. Ходил, сам с собой бормотал, иногда озирался, будто кто за ним следует, иногда палку возьмет — и давай отмахиваться невесть от кого. Кричать начинал. Но если под руку не лезть, никого не обижал вроде.

— А он куда делся?

— Сгинул, похоже. — Старик выдохнул плотный клуб дыма. — Ушел и не вернулся. Он порой пропадал на несколько дней, только являлся домой рано или поздно. А в тот раз — с концами. Вроде башмак его нашли на скале, может, полез и сорвался.

— На какой скале?

— Там, — махнул рукой повар. — Недалеко от места, где вы пса повстречали.

— А когда он пропал? — замерев, спросила Маринка.

— Помнить бы… лет десять точно прошло, а то и больше. В наши-то годы время летит, а не тянется…

В полицейский участок Маринка ворвалась, будто за ней гнался табун маньяков. На ее счастье, блюститель порядка был тот же самый — не пришлось улыбаться и говорить о погоде, налаживая взаимное понимание.

— Скажите, та девушка, упавшая со скалы четырнадцать лет назад… Это ведь был несчастный случай?

— Видимо, так.

— Когда? Зимой, весной, летом?

— В начале лета, кажется… — Он долго рылся в записях, наконец утвердительно мотнул головой: — В июне.

— А человек, которого звали… — Маринка порылась в сумке и положила на стол перед полицейским записку: — Вот так.

— Вроде был такой, припоминаю. Местный сумасшедший или типа того.

— Когда его в последний раз видели?

— Да кто ж тебе это скажет, девушка? У него, помнится, старшая сестрица была. К ней бы вам съездить. Она брата и не искала… сразу переехала в другую часть острова, только уверились, что он не вернется. Адресок… сейчас.

Маринка ожидала увидеть женщину средних лет со странностями, немного смахивающую на ведьму. Но высокая старуха с волосами, в которых почти не было седых нитей, больше походила на прокурора — настолько суровый был у нее взгляд и гордая осанка.

— Брат мой пропал четырнадцать лет назад. Говорить я о нем не собираюсь, понятно? Крови он мне довольно попортил. Вечно ему враги мерещились, раз меня порывался убить. Довольно с меня, помнить не хочу. Всю молодость мою испоганил…

— Чем? — испуганно спросила Маринка. В присутствии этой старухи хотелось стоять навытяжку.

— На твоих бы женихов — с палкой! А я красивая была… Говорили, мухи он не обидит, — как же! Когда мозги набекрень вставали совсем, лучше не стоять на пути… Все, ступайте, некогда мне. — Женщина повернулась к ним спиной.

— Скажите только месяц, когда его последний раз видели.

Старуха бросила небрежно:

— Июнь.

Олег задумчиво разглядывал верхушки сосен. Вниз смотреть не хотелось: высота была метров сорок, если не больше, и волны внизу пенились, кружась водоворотами среди камней.

— Думаешь, это он скинул девушку?

— Может быть.

— А сам куда делся?

— Ну, со скалы прыгнул — испугался, чего натворил. А может, просто сорвался, полез куда не стоило.

— Ага. Он же того… двинутый был. Надо в полиции рассказать, — предложил Кузнечик.

— Надо. Пусть разбираются.

— Вряд ли кто станет. Дело давно закрыто. Вообще неизвестно, жива ли ее семья.

— Хоть имена ее родных выяснить, написать…

— Зачем снова? Больно же будет. Они свое пережили…

— Ты не понимаешь, Маринка. Если это убийство, о нем должны знать.

— Экий ты… Убийцы все равно нет в живых. И он, между прочим, тоже упал со скалы.

— Равновесие, — пробормотал Кузнечик. — А пес продолжает мстить людям.

Маринка вскочила, дернувшись, будто ее шишкой по голове ударило.

— Да какие же вы! Это никакая не месть, — выдохнула, сжав руки. — Понимаете, он четырнадцать лет слышит зов. Днем и ночью. Отчаянный голос хозяйки. И бежит на помощь, не видя вокруг ничего. Под колеса. Это не месть, это любовь, понимаете?

Олег и Кузнечик не отозвались, лишь переглянулись. Потом Кузнечик озадаченно присвистнул, поднял камешек и запустил его с обрыва.

Катер опоздал, и почти стемнело.

— Доберемся, тут недалеко, — улыбнулся усатый капитан судна. — Темно, светло — мореходу опытному без разницы.

Уезжать не хотелось: всего месяц прошел, а будто много-много месяцев прожили, каждая травинка родная.

— Грустно как-то, — сказал Кузнечик. — Я даже поверил в это все. Будто видел их, что ли. Сам. Но все бессмысленно. Приехали, придумали себе сказку… И кому от этого толк?

— Я всего лишь человек, — сказала Маринка. — Мы все… человеки. Не больше. Но может, если подтвердится вся эта история, пес добежит?

— Куда? Добежит и прыгнет с обрыва? И как расследовать, даже если полиция нам поверит, — тела-то за четырнадцать лет превратились в морскую воду.

— Не знаю, — сникла Маринка. — Но вдруг? Что же, он так и будет всегда кидаться на зов и погибать под колесами? Это нечестно!

— Жизнь вообще штука нечестная. Погибшая девушка могла бы тебе рассказать.

Катер покачивался на слабых волнах, отходя дальше и дальше. Обогнул остров — и пошел мимо скалы, на которую когда-то пытался успеть белый пес.